Все публикации Все публикации автора
Бегущие по лезвию.
Петр Кудрявцев, Современный дом № 4–00, 2004
Современные архитекторы создают удивительные вещи. Проекты, которые представляются авангардными бюро, просто не с чем сравнить, приходится придумывать для них новые определения: “цифровые гибриды”, “виртуальные объемы”, “текучие плоскости”… Они ассоциируются разве что с галлюцинациями. Но так как последними страдает далеко не все человечество, а употребление психоделических наркотиков запрещено законодательством во всех странах, нам остается лишь любоваться этими фантастическими творениями, которые открывают двери в мир будущего и заставляют сердце учащенно биться. Именно поэтому Центр Помпиду организовал выставку “Нестандартная архитектура”, на которой 12 самых передовых архитектурных мастерских выставляют свои последние проекты и пытаются предсказать глобальные изменения, которые ожидают нашу планету в ближайшие десятилетия.
Есть ли у архитектуры границы? Этот вопрос возникает сразу, как только оказываешься в Южной галерее Центра Помпиду, которая поделена на 12 секторов нарисованными на полу линиями. Вокруг необычные формы, откуда-то доносятся странные звуки. Кажется, что паришь в невесомости, так как окружающие объекты не соответствуют привычным стереотипам восприятия. Вообще, слово “кажется” хочется произносить в начале буквально каждой фразы, так как любой новый объект стирает еще одну истину, знакомую тебе с детства. Чувство бесконечности — другими словами и не обозначить то физиологическое состояние, которое не покидает тебя в присутствии удивительных работ этих 12 бюро. Похоже, только музыка может воздействовать на человека столь же сильно. Генетическая память пробуждает в воображении устремленные к небесам своды готических храмов, уходящие вдаль перспективы утопических городов эпохи Возрождения, вневременные культовые проекты Леду, летающие города российского авангардиста Крутикова…
Некоторые называли представленных на выставке архитекторов шарлатанами, другие — шоуменами, создающими броские картинки для того, чтобы шокировать неподготовленную публику. Но вот один из них реализовал проект, потом другой, третий... И все с удивлением обнаружили, что нарисованные еще десять лет назад фантастические образы постепенно обретают реальную форму в самых разных уголках земного шара. Их строительство и эксплуатация стоит бешеных денег и занимает много времени, но они растут и становятся все красивее и функциональнее. Их создатели идут, а точнее даже бегут, по острию бритвы, опережая время. Архитекторы невероятно рискуют, но это плата за то, что они знают больше. Представляем проекты 12 архитектурных бюро, которые уже живут в будущем.
Есть ли у архитектуры границы? Этот вопрос возникает сразу, как только оказываешься в Южной галерее Центра Помпиду, которая поделена на 12 секторов нарисованными на полу линиями. Вокруг необычные формы, откуда-то доносятся странные звуки. Кажется, что паришь в невесомости, так как окружающие объекты не соответствуют привычным стереотипам восприятия. Вообще, слово “кажется” хочется произносить в начале буквально каждой фразы, так как любой новый объект стирает еще одну истину, знакомую тебе с детства. Чувство бесконечности — другими словами и не обозначить то физиологическое состояние, которое не покидает тебя в присутствии удивительных работ этих 12 бюро. Похоже, только музыка может воздействовать на человека столь же сильно. Генетическая память пробуждает в воображении устремленные к небесам своды готических храмов, уходящие вдаль перспективы утопических городов эпохи Возрождения, вневременные культовые проекты Леду, летающие города российского авангардиста Крутикова…
Некоторые называли представленных на выставке архитекторов шарлатанами, другие — шоуменами, создающими броские картинки для того, чтобы шокировать неподготовленную публику. Но вот один из них реализовал проект, потом другой, третий... И все с удивлением обнаружили, что нарисованные еще десять лет назад фантастические образы постепенно обретают реальную форму в самых разных уголках земного шара. Их строительство и эксплуатация стоит бешеных денег и занимает много времени, но они растут и становятся все красивее и функциональнее. Их создатели идут, а точнее даже бегут, по острию бритвы, опережая время. Архитекторы невероятно рискуют, но это плата за то, что они знают больше. Представляем проекты 12 архитектурных бюро, которые уже живут в будущем.
Аэродинамика музея
Asymptote
Хани Рашид и Лиз Анн Кутюр (США)
Музей “Мерседес-Бенц”. Штутгарт, Германия, 2001 г.
Вот уже 15 лет Рашид и Кутюр соединяют несоединимое. В основу проекта музея “Мерседес-Бенц” они положили три элемента, которые у каждого автолюбителя ассоциируются с прославленными машинами этой немецкой марки: невероятную точность и надежность, характерные ребра решетки радиатора, а также благородные формы кузова. Пионеры виртуальной архитектуры из Нью-Йорка с легкостью перевели эти характеристики в цифры и с их помощью спроектировали структуру будущего здания, состоящую из множества разных по форме кластеров. Фактически они совместили архитектуру и автомобилестроение — крыша, пол и другие составные части рассчитаны с использованием математических формул, полученных из экспериментов с виртуальными изображениями классических “мерсов”. Увидев результат, Рашид и Кутюр не поверили своим глазам — созданная ими пространственная модель удивительным образом напоминала спортивный автомобиль, прекрасно приспособленный к большим скоростям. Уникальная коллекция машин “Мерседес-Бенц” расположится на лентах-пандусах в чреве этого гигантского болида. Ленты будут пересекаться на разных уровнях, позволяя посетителям переходить от одной экспозиции к другой. У здания нет этажей, лишь один бесконечный конвейер, ведущий посетителя музея от наиболее раритетных моделей к образцам современного автомобильного дизайна. Посередине, в полу и в потолке зияют дыры — кажется, что здание проткнули воображаемые стержни, на которых и держится вся эта аморфная конструкция.
Рашид и Кутюр считают, что современная архитектура неотделима от окружающего мира, и даже технические характеристики автомобиля могут стать основой проекта. (В конце мая — начале июня в рамках программы “Кредо” Центра современной архитектуры должна состояться лекция Хани Рашида. Следите за анонсами.)
Новые стандарты
DR_D
Дагмар Рихтер
(США-Германия)
Dom-In(f)o House, 2002–2003 гг.
Останется ли стандартизация атрибутом XXI века или любой предмет, в том числе и здание, будет создаваться в соответствии с индивидуальными запросами человека? Рихтер начала поиски ответа на этот вопрос в истории XX века, когда стандартизация определяла облик городов. В те времена базовым прототипом для массового производства был каркасный коттедж Dom-ino Ле Корбюзье, созданный в 1914–1915 годах. Взяв проект за основу, Рихтер подвергла его цифровую модель воздействию различных внешних факторов — температуры, влажности, света и добавила в нее дополнительные составляющие, такие как современные средства коммуникации и устройства для переработки отходов. В общем, перенесла эту “икону модернизма” на 90 лет в будущее и приспособила под нужды человека третьего тысячелетия, уже давно превратившегося в кочевника. Получившийся Dom-In(f)o может быть расположен вертикально или горизонтально, он подходит как для длительного, так и для кратковременного пребывания. Аналогично автомобилестроению, где производители создают максимально большое количество моделей, стремясь удовлетворить потребности каждого покупателя, Рихтер предлагает разнообразные стандартные варианты жилища нового времени. Интересно, а как в будущем трансформируется понятие уюта? Надеюсь, что в данном случае принципы стандартизации Рихтер не использует.
Формы бесконечности
dECOi
Марк Голторп
(Франция, США, Великобритания)
Квартира Гарри Гендельсмана в Лондоне, 2002 г.
Этот пентхаус (если данное определение вообще применимо для характеристики столь необычного жилья) расположен неподалеку от Музея современного искусства “Тэйт Модерн”, что, видимо, и предрешило его судьбу. Крыша дома, похожая на мозаику из кусков стекла и металла, будто закручена неведомым вихрем в спираль. Жилой дом, увенчанный столь необычным элементом, имеет по-настоящему загадочный вид. Такое решение не просто прихоть Голторпа, это его ответ на проектные ограничения, в частности, соседство с исторической застройкой, нормы инсоляции и дополнительные требования к строительству на большой высоте. В проекте эти данные были дополнены инженерными особенностями монтажа крупных площадей остекления и характеристиками стеклопластика. В результате кровлю перекрыли треугольными прозрачными панелями разных размеров. По словам архитектора, при изменении угла освещения или цвета лондонского неба будет казаться, что крыша куда-то “едет”. Действительно, эта сложная структура словно находится в постоянном движении. Голторп говорит, что ему интересно проектировать не форму, а возможность бесконечного множества разных форм. Спроектировать бесконечность — мечтали ли о подобном самые смелые утописты прошлого?
Asymptote
Хани Рашид и Лиз Анн Кутюр (США)
Музей “Мерседес-Бенц”. Штутгарт, Германия, 2001 г.
Вот уже 15 лет Рашид и Кутюр соединяют несоединимое. В основу проекта музея “Мерседес-Бенц” они положили три элемента, которые у каждого автолюбителя ассоциируются с прославленными машинами этой немецкой марки: невероятную точность и надежность, характерные ребра решетки радиатора, а также благородные формы кузова. Пионеры виртуальной архитектуры из Нью-Йорка с легкостью перевели эти характеристики в цифры и с их помощью спроектировали структуру будущего здания, состоящую из множества разных по форме кластеров. Фактически они совместили архитектуру и автомобилестроение — крыша, пол и другие составные части рассчитаны с использованием математических формул, полученных из экспериментов с виртуальными изображениями классических “мерсов”. Увидев результат, Рашид и Кутюр не поверили своим глазам — созданная ими пространственная модель удивительным образом напоминала спортивный автомобиль, прекрасно приспособленный к большим скоростям. Уникальная коллекция машин “Мерседес-Бенц” расположится на лентах-пандусах в чреве этого гигантского болида. Ленты будут пересекаться на разных уровнях, позволяя посетителям переходить от одной экспозиции к другой. У здания нет этажей, лишь один бесконечный конвейер, ведущий посетителя музея от наиболее раритетных моделей к образцам современного автомобильного дизайна. Посередине, в полу и в потолке зияют дыры — кажется, что здание проткнули воображаемые стержни, на которых и держится вся эта аморфная конструкция.
Рашид и Кутюр считают, что современная архитектура неотделима от окружающего мира, и даже технические характеристики автомобиля могут стать основой проекта. (В конце мая — начале июня в рамках программы “Кредо” Центра современной архитектуры должна состояться лекция Хани Рашида. Следите за анонсами.)
Новые стандарты
DR_D
Дагмар Рихтер
(США-Германия)
Dom-In(f)o House, 2002–2003 гг.
Останется ли стандартизация атрибутом XXI века или любой предмет, в том числе и здание, будет создаваться в соответствии с индивидуальными запросами человека? Рихтер начала поиски ответа на этот вопрос в истории XX века, когда стандартизация определяла облик городов. В те времена базовым прототипом для массового производства был каркасный коттедж Dom-ino Ле Корбюзье, созданный в 1914–1915 годах. Взяв проект за основу, Рихтер подвергла его цифровую модель воздействию различных внешних факторов — температуры, влажности, света и добавила в нее дополнительные составляющие, такие как современные средства коммуникации и устройства для переработки отходов. В общем, перенесла эту “икону модернизма” на 90 лет в будущее и приспособила под нужды человека третьего тысячелетия, уже давно превратившегося в кочевника. Получившийся Dom-In(f)o может быть расположен вертикально или горизонтально, он подходит как для длительного, так и для кратковременного пребывания. Аналогично автомобилестроению, где производители создают максимально большое количество моделей, стремясь удовлетворить потребности каждого покупателя, Рихтер предлагает разнообразные стандартные варианты жилища нового времени. Интересно, а как в будущем трансформируется понятие уюта? Надеюсь, что в данном случае принципы стандартизации Рихтер не использует.
Формы бесконечности
dECOi
Марк Голторп
(Франция, США, Великобритания)
Квартира Гарри Гендельсмана в Лондоне, 2002 г.
Этот пентхаус (если данное определение вообще применимо для характеристики столь необычного жилья) расположен неподалеку от Музея современного искусства “Тэйт Модерн”, что, видимо, и предрешило его судьбу. Крыша дома, похожая на мозаику из кусков стекла и металла, будто закручена неведомым вихрем в спираль. Жилой дом, увенчанный столь необычным элементом, имеет по-настоящему загадочный вид. Такое решение не просто прихоть Голторпа, это его ответ на проектные ограничения, в частности, соседство с исторической застройкой, нормы инсоляции и дополнительные требования к строительству на большой высоте. В проекте эти данные были дополнены инженерными особенностями монтажа крупных площадей остекления и характеристиками стеклопластика. В результате кровлю перекрыли треугольными прозрачными панелями разных размеров. По словам архитектора, при изменении угла освещения или цвета лондонского неба будет казаться, что крыша куда-то “едет”. Действительно, эта сложная структура словно находится в постоянном движении. Голторп говорит, что ему интересно проектировать не форму, а возможность бесконечного множества разных форм. Спроектировать бесконечность — мечтали ли о подобном самые смелые утописты прошлого?
Воскрешая здания
Greg Lynn Form
Грэг Линн
(США)
Реконструкция жилого дома в Билмермеере, Амстердам. 2001–2005 гг.
Знаменитый создатель “домов-эмбрионов”, недавно посетивший Москву по приглашению школы-студии “ЭДАС” Владислава Кирпичева, активно воплощает свои неординарные идеи. На этот раз в руках Линна оказалась судьба огромного, вытянутого в длину 500-квартирного дома, построенного в 1970-х годах в рамках программы экспериментального социального жилья. Постройка давно устарела, и власти решили сделать ее реконструкцию первым шагом в возрождении всего района. Как обычно, Линн неформально подошел к решению проблемы: добавил зданию динамический импульс, сделал его жесткую структуру более гибкой. Американский архитектор словно пощекотал постройку, фасады которой вернулись к жизни, вдруг начали скручиваться и изгибаться. Он разделил здание на автономные части, перенес внутриквартирные коридоры на фасады, а освободившееся пространство использовал под общественные зоны. Здание длиной 400 метров и высотой в десять этажей было разбито на 11 секторов, у каждого из которых появилась собственная инфраструктура и отдельные подъезды. Квартиры получились самыми разнообразными — здесь встречаются даже просторные лофты и апартаменты с зимними садами. Разница между секторами видна и на фасадах, где разместились лифтовые шахты, открытые и закрытые галереи, а также эскалаторы. Разнообразие победило монотонность — не осталось практически ни одного похожего элемента. Фасады украшены выпуклыми полупрозрачными панелями, подчеркивающими изгибы змееподобной структуры. Их ряд напоминает разложенную на кадры кинопленку, на которой запечатлены колышущиеся паруса — кажется, что ветер вот-вот их наполнит и жители дома отправятся навстречу сияющему будущему. Если бы все социальное жилье изначально проектировалось таким... (Интервью с Грэгом Линном читайте в одном из следующих номеров “Современного дома”.)
Дом, вырастающий из земли
KOL/MAC Studio
Сулан Колатан и Уильям МакДональд
(США)
Raybould house, Коннектикут, США. 1997–2000 гг.
Эта постройка — результат комбинаторного анализа всех элементов жилого пространства обычного человека. Колатан и МакДональд подвергли их формы и функции многочисленным процессам “цифрового скрещивания”, или, как его еще называют, гибридизации. Получился Raybould House — “текучий” нелинейный объект, “привитый” данному участку, как черенок экзотического растения. Никто и не подозревает, что в его основе лежит типичный загородный домик, который американцы называют солонкой: двухэтажный с парадного фасада и одноэтажный — с заднего. Затем виртуальной трансформации подвергли контуры участка и линии самого здания, в результате получилось единое биоморфное пространство, где внешнее и внутреннее образуют одно целое, а окружающая среда плавно вливается в интерьер. Элементы окружающего пейзажа находят отображение на фасадах постройки, сделанной из клееного дерева, — дом стал своеобразным зеркалом участка.
Танец призраков
Kovac Architecture
Том Ковач
(Австралия)
Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, 2002 г.
Ковач — единственный австралиец, приглашенный участвовать в конкурсе на проект нового Всемирного торгового центра. Свои поиски архитектор строил, исходя из формы острова Манхэттен и данных рухнувших башен-близнецов, в частности, функционального зонирования и сценария движения людей. Результатом экспериментального проектирования стала спираль, форму которой сложно описать с позиций традиционной геометрии. Этот элегантный смерч был рожден на основе сухих математических вычислений и эмоционального переживания автором трагедии 11 сентября. В нем соединились простота и сложность, непредсказуемость и закономерность. Здание состоит из нескольких футляров-оболочек разных форм, вставленных одна в другую, кажется, что призраки башен-близнецов переплелись над Ground Zero и уже никогда не расстанутся. Ковач считает, что только архитектура, имеющая множество составляющих, способна быть яркой и образной. Сравнивая этот WTC с несомненно поэтичной работой победителя конкурса Даниэля Либескинда, нельзя не признать, что проект австралийца — это стихотворение из иной реальности, составленное с помощью непонятных, но невероятно притягательных фраз, значение которых мы узнаем лишь спустя много-много лет.
Мелодии подсознания
NOX
Ларс Спайбрук
(Нидерланды)
Son-O-house, Сон эн Брехэл, Нидерланды, 2000–2004 гг.
Спайбрук не согласен с тем, что архитектура — это застывшая музыка. Точнее, его не устраивает слово “застывшая”. Чтобы опровергнуть известное утверждение, он создал Son-O-House — музыкальный павильон нового поколения, в котором соединились архитектура и акустическая среда. Это место, где с помощью звука улавливаются и интерпретируются движения посетителей. В определенных местах Son-O-House установлены восемь сенсоров. Они управляют звуковой системой, основанной на “электроакустическом фоне, создаваемом похожими частотами”. Спайбруку не хотелось напрямую связывать поведение человека со звуковыми эффектами — подобные эксперименты он проводил лет десять назад. Намного интереснее, если посетитель не сразу понимает причинно-следственную связь между своим движением и получающейся мелодией (хотя подобное слово вряд ли подходит к разночастотным шумам, производимым звуковой системой). Находясь в этом царстве звука, тело улавливает, а подсознание отмечает для себя этот эффект и начинает реагировать на новый раздражитель. Форма здания, представляющая переплетение виртуальных объемов, — это результат исследования различных сценариев движения людей по собственным квартирам. Естественно, они были оцифрованы и прошли целую череду испытаний на “компьютерных полигонах”. Для коллектива NOX любая архитектура обязательно подлежит механической обработке, а для ее создания необходимо постоянно искать новую информацию и закладывать ее в проект. Каждое подобное дополнение будет изменять конечный результат. Вопрос лишь в том, когда закончить эту гонку за цифрами?
Архитектурная машина времени
Objectile
Патрик Босэ и Бернар Каш
(Франция)
Pavillon De L’Orme, выставка Batimat в Париже, 2001 г.
Objectile используют современные технологии для проверки теорий своих коллег из прошлого. Этот небольшой павильон состоит из 45 различных панелей, соединенных под разными углами, и посвящен Филиберу Делорму, французскому архитектору времен Ренессанса. С помощью этой постройки авторы исследуют возможности проективной геометрии, предтечей которой была французская архитектура эпохи Возрождения. Павильон Делорма — куб в перспективе, углы которого устремлены к трем точкам, находящимся в трех измерениях. Перемещение этих точек ведет и к изменению объекта вплоть до мельчайших деталей, что позволяет создавать бесконечное множество новых форм. Авторы павильона утверждают, что им удалось воплотить квинтэссенцию творческого кредо Делорма. Правда, галерея и мост замка Шенонсо, созданные по проекту прославленного француза, стоят уже более четырех столетий и не нуждаются в каких-либо серьезных изменениях. Можно предположить, что если бы архитектор в XVI веке мог подвергать свои проекты столь радикальным метаморфозам, вряд ли этот прославленный замок в районе Луары ежедневно посещали тысячи туристов. А впрочем…
Рожденный скоростью
Oosterhuis.nl
Кас Остерхус и Илона Ленар
(Нидерланды)
Здание “Кокпит” и шумозащитные экраны, Лейдсэ Рейн Утрехт, Нидерланды, 2004 г.
Эта постройка простирается на полтора километра вдоль магистрали А2, отделяя ее от промышленной зоны, и состоит из гипермаркета, продленного с двух сторон шумозащитными заграждениями. На этот проект Остерхуса вдохновило визуальное и акустическое восприятие проносящегося на бешеной скорости автомобиля — это, фактически, его траектория движения. Здание напоминает кокпит гоночного болида, в особенности его стеклянную оболочку, форма которой расширяется и сужается по ширине и высоте. В основе проекта лежат две нелинейные поверхности, поделенные на сегменты 9 450 точками: одна для “Кокпита”, другая для шумозащитных экранов. Остерхус составил их в целостную систему, в которой каждая из точек стала конструктивным узлом соединения стальных рам и стеклянных панелей. Проезжающие мимо водители будут воспринимать здание как живое существо. К жизни его приводит скорость их машин — во время быстрой езды “Кокпит” словно выплывает на фоне ландшафта, как изображение на экране монитора. Форма здания протяженна в пространстве, но ограничена по времени восприятия. Это здание не для пешеходов. Оно — порождение постоянно меняющегося мира, который люди воспринимают как размытую картинку из окна автомобиля. Хотя “Кокпит” в традиционном понимании не может двигаться, он первым бросил вызов скорости. И победил — водители его уж точно заметят.
Новое натуральное хозяйство
R&Sie
Франсуа Рош и Стефани Лаво
(Франция)
(Un)Plug Building, Дефанс, Париж, 2001 г.
Новое здание Роша и Лаво спроектировано для района Дефанс, ставшего примером инновационной архитектуры 60–70-х годов прошлого века. Башня (Un)Plug возвышается на 23 этажа и станет новым офисом сотрудников исследовательского департамента государственной электрической компании EDF. Конечно же, организация подобного уровня просто обязана пропагандировать альтернативные источники энергии, такие как солнечные лучи или ветер. Кажется, что фасад здания притянул к себе гигантские капли дождя, которые на самом деле являются элементами постройки, покрытыми термальными датчиками и светопоглощающими батареями. Стены становятся чувствительными мембранами, собирающими и сохраняющими энергию. В зависимости от времени года или иных условий эта система позволяет отключиться (или подключиться) к городской электросети, делая здание автономной электростанцией. При проектировании интерьеров архитекторы создали 352 “домашних офиса” — новые модели рабочего пространства, объединяющие удобство жилых апартаментов с функциональностью офисного помещения. Какой смысл вообще покидать стены (Un)Plug, если здесь уютно, как дома, и энергии в избытке? Остается только устроить на крыше фруктовый сад, а в подвале разместить скотный двор — и получится натуральное хозяйство третьего тысячелетия.
Отдых для номада
SERVO
Дэвид Эрдман, Марселин Гоу, Ульрика Карлссон, Крис Перри
(Швейцария, Швеция, США)
Lobbi-Ports, 2002 г.
Национальный музей дизайна Купер-Хьюитта заказал SERVO проект для сети отелей, этих своеобразных полустанков на пути бесконечных скитаний новых странников — служащих международных корпораций. SERVO предложили дополнить здания гостиниц необычными фасадными элементами — настенными капсулами, которые являются подобием комнат для отдыха или небольших гостиничных вестибюлей. Их внешний вид будет отображать глобальные тенденции дизайна. По мнению авторов, путешественники будут узнавать эти элементы отелей во всех странах мира, так же как логотипы известных марок. Lobbi-Ports — это новый тип общественного пространства и своеобразный медиа-интерфейс, который может быть навешен на любой дом. Каждый подобный кокон будет дополнен длинной изогнутой лентой — своеобразной занавеской из прозрачных голубых экранов, на которых отображается информация: фильмы, картины, биржевые новости, а также послания человека, находящегося непосредственно в капсуле. Проект Lobbi-Ports исследует саму природу гостиничных вестибюлей, являющихся промежуточными пространствами между интерьером отеля и городом. SERVO считают, что капсулы должны быть доступны и для простых горожан. Случайные встречи, приезды и отъезды, новая кочевая культура, проблема одиночества, современные средства коммуникации, пресса, искусство — все переплетено в этом проекте. Архитекторы недаром уделили гостиницам так много внимания, ведь в будущем человек все меньше и меньше будет привязан к родному дому, и встреча с чем-то знакомым и понятным вроде Lobbi-Ports в каком-нибудь Богом забытом уголке может вызвать у него приятное чувство ностальгии.
Здание — средство передвижения
UN studio
Бен ван Беркель и Кэролин Босс
(Нидерланды)
Центральный транспортный узел в Арнхеме, Нидерланды, 1996–2007 гг.
Транспортный узел Арнхема площадью 160 тыс. кв. м является символическими воротами города. По проекту ван Беркеля и Босс, новое сооружение будет состоять из зала пересадок, туннелей, магазинов, офисов, подземной парковки на тысячу машин и 2 500 велосипедов. Новый узел позволит водителям поездов, городских и пригородных автобусов, троллейбусов, велосипедистам, а также пешеходам максимально быстро определять необходимое направление движения. В основу проекта заложен анализ сценариев действий 65 тыс. людей, ежедневно проходящих через существующее здание. Ван Беркель и Босс преобразовали эти данные в пространственные модели и диаграммы. С их помощью авторы установили оптимальную протяженность коридоров, расположение различных залов и остекленных участков кровли для освещения основных “перекрестков” этой своеобразной многоуровневой развязки. Опираясь на математический парадокс “бутылки Кляйна”, архитекторы создали необычное пространство огромного холла, пролеты которого составляют 40 м. Вся структура основана на концепции непрекращающегося движения — пешеходные переходы превратились в петли или спирали и пересекаются во многих местах, сокращая путь путешественника из одной точки в другую. В результате элементы здания становятся регулировщиками движения, направляя человека на “путь истинный”.
В создании каждого из представленных проектов есть стадия “черного ящика”, в который погружается информация, и через некоторое время оттуда извлекается определенный результат в виде пространственной модели. Подобную схему используют все перечисленные архитекторы, и только они могут точно ответить, что за таинственные процессы происходят в их вычислительных машинах. Грэг Линн сказал мне, что компьютер для него — это не инструмент, а скорее медиум, с помощью которого он улавливает новые возможности развития формы. Может быть, в работе других архитекторов современные технологии играют иную роль. Один вопрос остается открытым: если научно-технический прогресс помог создать столь удивительные произведения, наступит ли день, когда машины начнут управлять людьми? И станут ли описанные выше здания естественной частью нашего мира или им уготована судьба совершенных репликантов из фильма Ридли Скотта “Бегущий по лезвию бритвы”?
Greg Lynn Form
Грэг Линн
(США)
Реконструкция жилого дома в Билмермеере, Амстердам. 2001–2005 гг.
Знаменитый создатель “домов-эмбрионов”, недавно посетивший Москву по приглашению школы-студии “ЭДАС” Владислава Кирпичева, активно воплощает свои неординарные идеи. На этот раз в руках Линна оказалась судьба огромного, вытянутого в длину 500-квартирного дома, построенного в 1970-х годах в рамках программы экспериментального социального жилья. Постройка давно устарела, и власти решили сделать ее реконструкцию первым шагом в возрождении всего района. Как обычно, Линн неформально подошел к решению проблемы: добавил зданию динамический импульс, сделал его жесткую структуру более гибкой. Американский архитектор словно пощекотал постройку, фасады которой вернулись к жизни, вдруг начали скручиваться и изгибаться. Он разделил здание на автономные части, перенес внутриквартирные коридоры на фасады, а освободившееся пространство использовал под общественные зоны. Здание длиной 400 метров и высотой в десять этажей было разбито на 11 секторов, у каждого из которых появилась собственная инфраструктура и отдельные подъезды. Квартиры получились самыми разнообразными — здесь встречаются даже просторные лофты и апартаменты с зимними садами. Разница между секторами видна и на фасадах, где разместились лифтовые шахты, открытые и закрытые галереи, а также эскалаторы. Разнообразие победило монотонность — не осталось практически ни одного похожего элемента. Фасады украшены выпуклыми полупрозрачными панелями, подчеркивающими изгибы змееподобной структуры. Их ряд напоминает разложенную на кадры кинопленку, на которой запечатлены колышущиеся паруса — кажется, что ветер вот-вот их наполнит и жители дома отправятся навстречу сияющему будущему. Если бы все социальное жилье изначально проектировалось таким... (Интервью с Грэгом Линном читайте в одном из следующих номеров “Современного дома”.)
Дом, вырастающий из земли
KOL/MAC Studio
Сулан Колатан и Уильям МакДональд
(США)
Raybould house, Коннектикут, США. 1997–2000 гг.
Эта постройка — результат комбинаторного анализа всех элементов жилого пространства обычного человека. Колатан и МакДональд подвергли их формы и функции многочисленным процессам “цифрового скрещивания”, или, как его еще называют, гибридизации. Получился Raybould House — “текучий” нелинейный объект, “привитый” данному участку, как черенок экзотического растения. Никто и не подозревает, что в его основе лежит типичный загородный домик, который американцы называют солонкой: двухэтажный с парадного фасада и одноэтажный — с заднего. Затем виртуальной трансформации подвергли контуры участка и линии самого здания, в результате получилось единое биоморфное пространство, где внешнее и внутреннее образуют одно целое, а окружающая среда плавно вливается в интерьер. Элементы окружающего пейзажа находят отображение на фасадах постройки, сделанной из клееного дерева, — дом стал своеобразным зеркалом участка.
Танец призраков
Kovac Architecture
Том Ковач
(Австралия)
Всемирный торговый центр в Нью-Йорке, 2002 г.
Ковач — единственный австралиец, приглашенный участвовать в конкурсе на проект нового Всемирного торгового центра. Свои поиски архитектор строил, исходя из формы острова Манхэттен и данных рухнувших башен-близнецов, в частности, функционального зонирования и сценария движения людей. Результатом экспериментального проектирования стала спираль, форму которой сложно описать с позиций традиционной геометрии. Этот элегантный смерч был рожден на основе сухих математических вычислений и эмоционального переживания автором трагедии 11 сентября. В нем соединились простота и сложность, непредсказуемость и закономерность. Здание состоит из нескольких футляров-оболочек разных форм, вставленных одна в другую, кажется, что призраки башен-близнецов переплелись над Ground Zero и уже никогда не расстанутся. Ковач считает, что только архитектура, имеющая множество составляющих, способна быть яркой и образной. Сравнивая этот WTC с несомненно поэтичной работой победителя конкурса Даниэля Либескинда, нельзя не признать, что проект австралийца — это стихотворение из иной реальности, составленное с помощью непонятных, но невероятно притягательных фраз, значение которых мы узнаем лишь спустя много-много лет.
Мелодии подсознания
NOX
Ларс Спайбрук
(Нидерланды)
Son-O-house, Сон эн Брехэл, Нидерланды, 2000–2004 гг.
Спайбрук не согласен с тем, что архитектура — это застывшая музыка. Точнее, его не устраивает слово “застывшая”. Чтобы опровергнуть известное утверждение, он создал Son-O-House — музыкальный павильон нового поколения, в котором соединились архитектура и акустическая среда. Это место, где с помощью звука улавливаются и интерпретируются движения посетителей. В определенных местах Son-O-House установлены восемь сенсоров. Они управляют звуковой системой, основанной на “электроакустическом фоне, создаваемом похожими частотами”. Спайбруку не хотелось напрямую связывать поведение человека со звуковыми эффектами — подобные эксперименты он проводил лет десять назад. Намного интереснее, если посетитель не сразу понимает причинно-следственную связь между своим движением и получающейся мелодией (хотя подобное слово вряд ли подходит к разночастотным шумам, производимым звуковой системой). Находясь в этом царстве звука, тело улавливает, а подсознание отмечает для себя этот эффект и начинает реагировать на новый раздражитель. Форма здания, представляющая переплетение виртуальных объемов, — это результат исследования различных сценариев движения людей по собственным квартирам. Естественно, они были оцифрованы и прошли целую череду испытаний на “компьютерных полигонах”. Для коллектива NOX любая архитектура обязательно подлежит механической обработке, а для ее создания необходимо постоянно искать новую информацию и закладывать ее в проект. Каждое подобное дополнение будет изменять конечный результат. Вопрос лишь в том, когда закончить эту гонку за цифрами?
Архитектурная машина времени
Objectile
Патрик Босэ и Бернар Каш
(Франция)
Pavillon De L’Orme, выставка Batimat в Париже, 2001 г.
Objectile используют современные технологии для проверки теорий своих коллег из прошлого. Этот небольшой павильон состоит из 45 различных панелей, соединенных под разными углами, и посвящен Филиберу Делорму, французскому архитектору времен Ренессанса. С помощью этой постройки авторы исследуют возможности проективной геометрии, предтечей которой была французская архитектура эпохи Возрождения. Павильон Делорма — куб в перспективе, углы которого устремлены к трем точкам, находящимся в трех измерениях. Перемещение этих точек ведет и к изменению объекта вплоть до мельчайших деталей, что позволяет создавать бесконечное множество новых форм. Авторы павильона утверждают, что им удалось воплотить квинтэссенцию творческого кредо Делорма. Правда, галерея и мост замка Шенонсо, созданные по проекту прославленного француза, стоят уже более четырех столетий и не нуждаются в каких-либо серьезных изменениях. Можно предположить, что если бы архитектор в XVI веке мог подвергать свои проекты столь радикальным метаморфозам, вряд ли этот прославленный замок в районе Луары ежедневно посещали тысячи туристов. А впрочем…
Рожденный скоростью
Oosterhuis.nl
Кас Остерхус и Илона Ленар
(Нидерланды)
Здание “Кокпит” и шумозащитные экраны, Лейдсэ Рейн Утрехт, Нидерланды, 2004 г.
Эта постройка простирается на полтора километра вдоль магистрали А2, отделяя ее от промышленной зоны, и состоит из гипермаркета, продленного с двух сторон шумозащитными заграждениями. На этот проект Остерхуса вдохновило визуальное и акустическое восприятие проносящегося на бешеной скорости автомобиля — это, фактически, его траектория движения. Здание напоминает кокпит гоночного болида, в особенности его стеклянную оболочку, форма которой расширяется и сужается по ширине и высоте. В основе проекта лежат две нелинейные поверхности, поделенные на сегменты 9 450 точками: одна для “Кокпита”, другая для шумозащитных экранов. Остерхус составил их в целостную систему, в которой каждая из точек стала конструктивным узлом соединения стальных рам и стеклянных панелей. Проезжающие мимо водители будут воспринимать здание как живое существо. К жизни его приводит скорость их машин — во время быстрой езды “Кокпит” словно выплывает на фоне ландшафта, как изображение на экране монитора. Форма здания протяженна в пространстве, но ограничена по времени восприятия. Это здание не для пешеходов. Оно — порождение постоянно меняющегося мира, который люди воспринимают как размытую картинку из окна автомобиля. Хотя “Кокпит” в традиционном понимании не может двигаться, он первым бросил вызов скорости. И победил — водители его уж точно заметят.
Новое натуральное хозяйство
R&Sie
Франсуа Рош и Стефани Лаво
(Франция)
(Un)Plug Building, Дефанс, Париж, 2001 г.
Новое здание Роша и Лаво спроектировано для района Дефанс, ставшего примером инновационной архитектуры 60–70-х годов прошлого века. Башня (Un)Plug возвышается на 23 этажа и станет новым офисом сотрудников исследовательского департамента государственной электрической компании EDF. Конечно же, организация подобного уровня просто обязана пропагандировать альтернативные источники энергии, такие как солнечные лучи или ветер. Кажется, что фасад здания притянул к себе гигантские капли дождя, которые на самом деле являются элементами постройки, покрытыми термальными датчиками и светопоглощающими батареями. Стены становятся чувствительными мембранами, собирающими и сохраняющими энергию. В зависимости от времени года или иных условий эта система позволяет отключиться (или подключиться) к городской электросети, делая здание автономной электростанцией. При проектировании интерьеров архитекторы создали 352 “домашних офиса” — новые модели рабочего пространства, объединяющие удобство жилых апартаментов с функциональностью офисного помещения. Какой смысл вообще покидать стены (Un)Plug, если здесь уютно, как дома, и энергии в избытке? Остается только устроить на крыше фруктовый сад, а в подвале разместить скотный двор — и получится натуральное хозяйство третьего тысячелетия.
Отдых для номада
SERVO
Дэвид Эрдман, Марселин Гоу, Ульрика Карлссон, Крис Перри
(Швейцария, Швеция, США)
Lobbi-Ports, 2002 г.
Национальный музей дизайна Купер-Хьюитта заказал SERVO проект для сети отелей, этих своеобразных полустанков на пути бесконечных скитаний новых странников — служащих международных корпораций. SERVO предложили дополнить здания гостиниц необычными фасадными элементами — настенными капсулами, которые являются подобием комнат для отдыха или небольших гостиничных вестибюлей. Их внешний вид будет отображать глобальные тенденции дизайна. По мнению авторов, путешественники будут узнавать эти элементы отелей во всех странах мира, так же как логотипы известных марок. Lobbi-Ports — это новый тип общественного пространства и своеобразный медиа-интерфейс, который может быть навешен на любой дом. Каждый подобный кокон будет дополнен длинной изогнутой лентой — своеобразной занавеской из прозрачных голубых экранов, на которых отображается информация: фильмы, картины, биржевые новости, а также послания человека, находящегося непосредственно в капсуле. Проект Lobbi-Ports исследует саму природу гостиничных вестибюлей, являющихся промежуточными пространствами между интерьером отеля и городом. SERVO считают, что капсулы должны быть доступны и для простых горожан. Случайные встречи, приезды и отъезды, новая кочевая культура, проблема одиночества, современные средства коммуникации, пресса, искусство — все переплетено в этом проекте. Архитекторы недаром уделили гостиницам так много внимания, ведь в будущем человек все меньше и меньше будет привязан к родному дому, и встреча с чем-то знакомым и понятным вроде Lobbi-Ports в каком-нибудь Богом забытом уголке может вызвать у него приятное чувство ностальгии.
Здание — средство передвижения
UN studio
Бен ван Беркель и Кэролин Босс
(Нидерланды)
Центральный транспортный узел в Арнхеме, Нидерланды, 1996–2007 гг.
Транспортный узел Арнхема площадью 160 тыс. кв. м является символическими воротами города. По проекту ван Беркеля и Босс, новое сооружение будет состоять из зала пересадок, туннелей, магазинов, офисов, подземной парковки на тысячу машин и 2 500 велосипедов. Новый узел позволит водителям поездов, городских и пригородных автобусов, троллейбусов, велосипедистам, а также пешеходам максимально быстро определять необходимое направление движения. В основу проекта заложен анализ сценариев действий 65 тыс. людей, ежедневно проходящих через существующее здание. Ван Беркель и Босс преобразовали эти данные в пространственные модели и диаграммы. С их помощью авторы установили оптимальную протяженность коридоров, расположение различных залов и остекленных участков кровли для освещения основных “перекрестков” этой своеобразной многоуровневой развязки. Опираясь на математический парадокс “бутылки Кляйна”, архитекторы создали необычное пространство огромного холла, пролеты которого составляют 40 м. Вся структура основана на концепции непрекращающегося движения — пешеходные переходы превратились в петли или спирали и пересекаются во многих местах, сокращая путь путешественника из одной точки в другую. В результате элементы здания становятся регулировщиками движения, направляя человека на “путь истинный”.
В создании каждого из представленных проектов есть стадия “черного ящика”, в который погружается информация, и через некоторое время оттуда извлекается определенный результат в виде пространственной модели. Подобную схему используют все перечисленные архитекторы, и только они могут точно ответить, что за таинственные процессы происходят в их вычислительных машинах. Грэг Линн сказал мне, что компьютер для него — это не инструмент, а скорее медиум, с помощью которого он улавливает новые возможности развития формы. Может быть, в работе других архитекторов современные технологии играют иную роль. Один вопрос остается открытым: если научно-технический прогресс помог создать столь удивительные произведения, наступит ли день, когда машины начнут управлять людьми? И станут ли описанные выше здания естественной частью нашего мира или им уготована судьба совершенных репликантов из фильма Ридли Скотта “Бегущий по лезвию бритвы”?