Все публикации Все публикации автора
Хроники разрушений.
Петр Кудрявцев, Современный дом № 2–00, 2000
Тяга к разрушению появилась в человеке одновременно с тягой к созиданию. Так соблазнительно – избавиться от всего старого и сделать все заново, как хочется именно тебе. Каждая эпоха наряду с великими созидателями рождала и великих разрушителей. Возможно, это и называется эволюцией. Но на то мы и разумные существа, чтобы ею управлять.
Самым ярким примером страсти к полному разрушению старого города и построению нового были манифесты итальянских футуристов начала века. Футуристы (от латинского futurum – будущее) называли себя ниспровергателями старого и отжившего. Там, где футуризм, звучат призывы сжигать музеи, создавать необыкновенный художественный язык, воспитывать новую породу людей. Итальянский писатель Филиппо Маринетти опубликовал в парижской газете “Фигаро” в 1909 году манифест “Футуризм”, став агитатором нового течения. Он писал: “Мы молоды, сильны, живем в полную силу, мы футуристы... А ну-ка, где там славные поджигатели с обожженными руками? Давайте-ка сюда! Тащите огня к библиотечным полкам!” Когда Маринетти приехал в Россию, многие литераторы и художники его поддержали, в том числе и его лозунги “Скинуть Пушкина с парохода современности” или “Долой Александра Бенуа”, как представителя декадентского художественного объединения “Мир искусства”.
Футуристы мечтали о новом городе для новой расы людей. Через 200 лет, говорили они, люди будут жить в воздухе, а питать их летающие дома будут огромные динамо-машины, берущие энергию у морских приливов и ветра. Во всемирном счастье должна была помочь техника, не только обеспечивая энергией, кровом и пищей футуристическую утопию, но и конструируя самого человека будущего. Новый город футуристов “Ситта Нуова” из железа и хрусталя был описан в “Манифесте архитектуры” соратником Маринетти Антонио Сент-Элия в 1914 году. “Пусть заводы привязаны к облакам за ниточки вырывающихся из них труб дыма, – писал о новом городе Маринетти, – пусть мосты гимнастическим прыжком перекинутся через ослепительно сверкающую под солнцем гладь рек. Пусть пройдохи-пароходы обнюхивают горизонт. Пусть широкогрудые паровозы, эти стальные кони в сбруе из труб, пляшут и пыхтят от нетерпения на рельсах. Пусть аэропланы скользят по небу, а рев винтов сливается с плеском знамен и рукоплесканиями восторженной толпы”. От старого города, результата работы миллионов людей в течение многих веков, не останется и следа.
В революционной России о новом городе не просто мечтали – его строили. Идеи футуристов превратились в реализованный кошмар – победивший класс провозгласил полное отрицание прошлого, все дела человеческие теперь стали во имя будущего. Первым этапом уничтожения старой Москвы был новый Генеральный план, который “расчищал стройплощадку” для будущей столицы коммунистического государства. В эпохальной беседе с великим фантастом Гербертом Уэллсом Ленин сказал, что “за исключением отдельных исторических памятников, основная часть существующих городов будет подлежать сносу... Россию надо коренным образом перестроить, воссоздать заново”. А 12 апреля 1918 года Совнарком утвердил декрет “О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской социалистической революции”. Сегодня, проходя мимо свергнутых статуй революционных вождей в парке у Центрального Дома художников, задумываешься о том, что новое обязательно когда-нибудь станет старым и подвернется под руку новым разрушителям... А тогда, в начале 20-х, памятники архитектуры для революционеров были просто историческим хламом. “Как Вы можете, – журил Ленин Луначарского, – придавать такое значение тому или другому старому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чем могли только мечтать в прошлом?”
Результатом последовательной, законодательно оформленной программы стало исчезновение сотен памятников архитектуры. Только в одном Кремле были взорваны ансамбли Вознесенского и Чудова монастырей с соборными храмами Вознесения Христова (XV век) и Чуда Архистратига Михаила (XVI век), церкви Великомученицы Екатерины (XVII–XIX вв.) и собора Спаса Преображения на Бору, построенного в 1328 году. А сколько памятников было уничтожено в других городах!
Сегодня мы с ужасом читаем об этом. Но многое ли изменилось с тех времен?
В наши времена хаотичного строительства, когда архитектурная ценность сооружения уходит на второй план и замещается количеством квадратных метров полезной площади, уничтожение и искажение памятников архитектуры продолжает быть вполне обыденным. В декабре на Мясницкой, 47 прошла выставка “Против лома”, посвященная московскому вандализму советских и постсоветских лет. Акцент выставки сделан на преемственности традиций властных структур в уничтожении памятников архитектуры столицы. Сейчас кандидатами на снос в Москве могут стать более двухсот пятидесяти объектов барокко, большой список памятников XVII века и многие другие, среди которых работы Баженова, Казакова, Львова, Кваренги, Жилярди и Шехтеля. Значительная часть этих зданий десятилетиями ожидает приема в перечень охраняемых. Многие из них бесхозны, арендаторы или владельцы других чаще всего предлагают самые радикальные способы их переделки, а зачастую просто согласовывают с властями снос. Эта печальная участь постигла дом Сухово-Кобылина на Страстном бульваре, 9, снесенный АО “Мосрыбхоз”; “Соловьиный дом” на Никитском бульваре, 6, где останавливался Ференц Лист , а музыкальный салон которого посещали Пушкин, Грибоедов, Гончаров; дом архитектора Храма Христа Спасителя К.Тона на Пречистенском бульваре, 5/2. Особенно показателен последний пример – возведенный за фантастически короткие сроки Храм теперь станет не только символом “возрождения великой России”, каким его хотят видеть власти, но и символом безнаказанности этих же властей, считающих возможным строить муляжи разрушенных памятников архитектуры, абсолютно игнорируя поддержание в нормальном состоянии тех, которые еще не снесены.
Игнорируется не только необходимость реставрации памятников прошлых веков, но и архитектурных творений нашего века. История повторяется. Яркий пример – Московский планетарий, построенный по проекту Михаила Барща и Михаила Синявского в те самые времена тотального разрушения исторической застройки. Это здание – один из памятников конструктивизма, удивительное по простоте и законченности форм, ставшее символом нового времени. Я бы с удовольствием прикрепил значок с изображением планетария на лацкан пиджака или носил галстук с его очертаниями. Но последние пять лет планетарий закрыт, и его состояние очень плачевно.
Он был открыт в1929 году, старше его только три планетария в мире. Наш, не будучи самым грандиозным по размеру, имеет один из самых больших проекционных куполов.
Звездный театр, как раньше называли планетарий, был виден со всех окрестных улиц, и его знали все. Туда ходили школьники, серьезные академики, суетливые домохозяйки, влюбленные студенты и ответственные работники главков. Астрономы рассказывали о недосягаемом мире звезд, помогая немного отвлечься от казенных партийных заседаний, а потом и от скучного черно-белого телевизора. Юные радикалы наших дней даже устраивали там фестивали электронной музыки, ведь более подходящего места для космических звуков найти нельзя – в планетарии великолепная акустика. Сейчас планетарий окружен со всех сторон многоэтажными зданиями и постройками зоопарка (интересное соседство – обезьянник и террариум!) и виден только с Садового кольца. Погуляв среди вольеров с животными, родители приводят детей в обсерваторию, его единственную действующую “точку”, посмотреть на звезды.
В 1997 году лучшим проектом года Союз Архитекторов России признал проект реконструкции и реставрации Московского планетария, придуманный заместителем директора МНИИП, архитектором Александром Анисимовым и его помощниками – Ольгой Семеновой и Ниной Жемчужниковой. Первое, что сделали архитекторы, – изучили мировой опыт в этой области. Сегодня планетарии за границей – огромные культурные центры с лекториями, библиотеками, магазинами книг и приборов. Чтобы наш планетарий превратился в такой центр, его площадь должна быть увеличена в несколько раз. Кроме того, планетарий необходимо “освободить” от высокой окружающей застройки, полностью закрывающий вид на памятник архитектуры. К тому же из-за нее на 15–20° сократился обзор на звездное небо, который должен открываться с астрономической площадки и из обсерватории.
Уникальное здание требует и соответствующего подхода к реконструкции. Как его преобразовать в крупный ультрасовременный научный центр и одновременно сохранить? Чтобы решить эти две задачи, архитекторы предложили подвести под планетарий платформу и приподнять его на пять-шесть метров над уровнем земли. Постепенно, по 20 сантиметров планетарий на домкратах будет подниматься вверх, а под ним начнет строиться двухэтажное здание, где и расположатся новые площади центра – учебный комплекс, зал космических аттракционов, научный отдел и библиотека, кафе, подземная парковка и служебные помещения. Само здание будет стоять на газоне, в который превратится крыша нового полуподземного корпуса. В дополнение к этому архитекторы предложили сделать новый переход от метро к астрономической площадке планетария в виде проходящей прямо над детским зоопарком стеклянной трубы, подвешенной к мачте.
Прямых аналогов такой операции в мире нет, есть лишь приблизительные. В 30-х годах в Москве использовалась подвижка зданий, например, когда расширяли улицу Горького. В промышленности подобные технологии используются для подъема многотонных грузов – при строительстве плотин или перемещении тяжелых емкостей. Планетарий крепок, построен из монолитного железобетона, и исследования ученых показали, что он выдержит такой подъем.
Авторам проекта кажется, что новая идея позволит решить многие вопросы и по сохранению исторической застройки в центре города. Таким образом можно поднять другие архитектурные памятники, например в Замоскворечье, где многие из них ушли в землю на один-два метра, а в освободившемся под ним пространстве разместить необходимые для города автостоянки, трансформаторные подстанции, котельные или другую инфраструктуру.
…Мадридский планетарий показывает фильм о падении Тунгусского метеорита, сделанный на российском научном материале. Интересно было бы его увидеть. А еще узнать о других галактиках – звездных городах, которые никогда никому не удастся разрушить. И желательно в нашем, реконструированном планетарии. Пока ему приходится существовать лишь на деньги от присвоения имен звездам. Хотите подарить кому-нибудь звезду? Это просто и недорого – обратитесь в Московский планетарий, вам с удовольствием помогут
Самым ярким примером страсти к полному разрушению старого города и построению нового были манифесты итальянских футуристов начала века. Футуристы (от латинского futurum – будущее) называли себя ниспровергателями старого и отжившего. Там, где футуризм, звучат призывы сжигать музеи, создавать необыкновенный художественный язык, воспитывать новую породу людей. Итальянский писатель Филиппо Маринетти опубликовал в парижской газете “Фигаро” в 1909 году манифест “Футуризм”, став агитатором нового течения. Он писал: “Мы молоды, сильны, живем в полную силу, мы футуристы... А ну-ка, где там славные поджигатели с обожженными руками? Давайте-ка сюда! Тащите огня к библиотечным полкам!” Когда Маринетти приехал в Россию, многие литераторы и художники его поддержали, в том числе и его лозунги “Скинуть Пушкина с парохода современности” или “Долой Александра Бенуа”, как представителя декадентского художественного объединения “Мир искусства”.
Футуристы мечтали о новом городе для новой расы людей. Через 200 лет, говорили они, люди будут жить в воздухе, а питать их летающие дома будут огромные динамо-машины, берущие энергию у морских приливов и ветра. Во всемирном счастье должна была помочь техника, не только обеспечивая энергией, кровом и пищей футуристическую утопию, но и конструируя самого человека будущего. Новый город футуристов “Ситта Нуова” из железа и хрусталя был описан в “Манифесте архитектуры” соратником Маринетти Антонио Сент-Элия в 1914 году. “Пусть заводы привязаны к облакам за ниточки вырывающихся из них труб дыма, – писал о новом городе Маринетти, – пусть мосты гимнастическим прыжком перекинутся через ослепительно сверкающую под солнцем гладь рек. Пусть пройдохи-пароходы обнюхивают горизонт. Пусть широкогрудые паровозы, эти стальные кони в сбруе из труб, пляшут и пыхтят от нетерпения на рельсах. Пусть аэропланы скользят по небу, а рев винтов сливается с плеском знамен и рукоплесканиями восторженной толпы”. От старого города, результата работы миллионов людей в течение многих веков, не останется и следа.
В революционной России о новом городе не просто мечтали – его строили. Идеи футуристов превратились в реализованный кошмар – победивший класс провозгласил полное отрицание прошлого, все дела человеческие теперь стали во имя будущего. Первым этапом уничтожения старой Москвы был новый Генеральный план, который “расчищал стройплощадку” для будущей столицы коммунистического государства. В эпохальной беседе с великим фантастом Гербертом Уэллсом Ленин сказал, что “за исключением отдельных исторических памятников, основная часть существующих городов будет подлежать сносу... Россию надо коренным образом перестроить, воссоздать заново”. А 12 апреля 1918 года Совнарком утвердил декрет “О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской социалистической революции”. Сегодня, проходя мимо свергнутых статуй революционных вождей в парке у Центрального Дома художников, задумываешься о том, что новое обязательно когда-нибудь станет старым и подвернется под руку новым разрушителям... А тогда, в начале 20-х, памятники архитектуры для революционеров были просто историческим хламом. “Как Вы можете, – журил Ленин Луначарского, – придавать такое значение тому или другому старому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда дело идет об открытии дверей перед таким общественным строем, который способен создать красоту, безмерно превосходящую все, о чем могли только мечтать в прошлом?”
Результатом последовательной, законодательно оформленной программы стало исчезновение сотен памятников архитектуры. Только в одном Кремле были взорваны ансамбли Вознесенского и Чудова монастырей с соборными храмами Вознесения Христова (XV век) и Чуда Архистратига Михаила (XVI век), церкви Великомученицы Екатерины (XVII–XIX вв.) и собора Спаса Преображения на Бору, построенного в 1328 году. А сколько памятников было уничтожено в других городах!
Сегодня мы с ужасом читаем об этом. Но многое ли изменилось с тех времен?
В наши времена хаотичного строительства, когда архитектурная ценность сооружения уходит на второй план и замещается количеством квадратных метров полезной площади, уничтожение и искажение памятников архитектуры продолжает быть вполне обыденным. В декабре на Мясницкой, 47 прошла выставка “Против лома”, посвященная московскому вандализму советских и постсоветских лет. Акцент выставки сделан на преемственности традиций властных структур в уничтожении памятников архитектуры столицы. Сейчас кандидатами на снос в Москве могут стать более двухсот пятидесяти объектов барокко, большой список памятников XVII века и многие другие, среди которых работы Баженова, Казакова, Львова, Кваренги, Жилярди и Шехтеля. Значительная часть этих зданий десятилетиями ожидает приема в перечень охраняемых. Многие из них бесхозны, арендаторы или владельцы других чаще всего предлагают самые радикальные способы их переделки, а зачастую просто согласовывают с властями снос. Эта печальная участь постигла дом Сухово-Кобылина на Страстном бульваре, 9, снесенный АО “Мосрыбхоз”; “Соловьиный дом” на Никитском бульваре, 6, где останавливался Ференц Лист , а музыкальный салон которого посещали Пушкин, Грибоедов, Гончаров; дом архитектора Храма Христа Спасителя К.Тона на Пречистенском бульваре, 5/2. Особенно показателен последний пример – возведенный за фантастически короткие сроки Храм теперь станет не только символом “возрождения великой России”, каким его хотят видеть власти, но и символом безнаказанности этих же властей, считающих возможным строить муляжи разрушенных памятников архитектуры, абсолютно игнорируя поддержание в нормальном состоянии тех, которые еще не снесены.
Игнорируется не только необходимость реставрации памятников прошлых веков, но и архитектурных творений нашего века. История повторяется. Яркий пример – Московский планетарий, построенный по проекту Михаила Барща и Михаила Синявского в те самые времена тотального разрушения исторической застройки. Это здание – один из памятников конструктивизма, удивительное по простоте и законченности форм, ставшее символом нового времени. Я бы с удовольствием прикрепил значок с изображением планетария на лацкан пиджака или носил галстук с его очертаниями. Но последние пять лет планетарий закрыт, и его состояние очень плачевно.
Он был открыт в1929 году, старше его только три планетария в мире. Наш, не будучи самым грандиозным по размеру, имеет один из самых больших проекционных куполов.
Звездный театр, как раньше называли планетарий, был виден со всех окрестных улиц, и его знали все. Туда ходили школьники, серьезные академики, суетливые домохозяйки, влюбленные студенты и ответственные работники главков. Астрономы рассказывали о недосягаемом мире звезд, помогая немного отвлечься от казенных партийных заседаний, а потом и от скучного черно-белого телевизора. Юные радикалы наших дней даже устраивали там фестивали электронной музыки, ведь более подходящего места для космических звуков найти нельзя – в планетарии великолепная акустика. Сейчас планетарий окружен со всех сторон многоэтажными зданиями и постройками зоопарка (интересное соседство – обезьянник и террариум!) и виден только с Садового кольца. Погуляв среди вольеров с животными, родители приводят детей в обсерваторию, его единственную действующую “точку”, посмотреть на звезды.
В 1997 году лучшим проектом года Союз Архитекторов России признал проект реконструкции и реставрации Московского планетария, придуманный заместителем директора МНИИП, архитектором Александром Анисимовым и его помощниками – Ольгой Семеновой и Ниной Жемчужниковой. Первое, что сделали архитекторы, – изучили мировой опыт в этой области. Сегодня планетарии за границей – огромные культурные центры с лекториями, библиотеками, магазинами книг и приборов. Чтобы наш планетарий превратился в такой центр, его площадь должна быть увеличена в несколько раз. Кроме того, планетарий необходимо “освободить” от высокой окружающей застройки, полностью закрывающий вид на памятник архитектуры. К тому же из-за нее на 15–20° сократился обзор на звездное небо, который должен открываться с астрономической площадки и из обсерватории.
Уникальное здание требует и соответствующего подхода к реконструкции. Как его преобразовать в крупный ультрасовременный научный центр и одновременно сохранить? Чтобы решить эти две задачи, архитекторы предложили подвести под планетарий платформу и приподнять его на пять-шесть метров над уровнем земли. Постепенно, по 20 сантиметров планетарий на домкратах будет подниматься вверх, а под ним начнет строиться двухэтажное здание, где и расположатся новые площади центра – учебный комплекс, зал космических аттракционов, научный отдел и библиотека, кафе, подземная парковка и служебные помещения. Само здание будет стоять на газоне, в который превратится крыша нового полуподземного корпуса. В дополнение к этому архитекторы предложили сделать новый переход от метро к астрономической площадке планетария в виде проходящей прямо над детским зоопарком стеклянной трубы, подвешенной к мачте.
Прямых аналогов такой операции в мире нет, есть лишь приблизительные. В 30-х годах в Москве использовалась подвижка зданий, например, когда расширяли улицу Горького. В промышленности подобные технологии используются для подъема многотонных грузов – при строительстве плотин или перемещении тяжелых емкостей. Планетарий крепок, построен из монолитного железобетона, и исследования ученых показали, что он выдержит такой подъем.
Авторам проекта кажется, что новая идея позволит решить многие вопросы и по сохранению исторической застройки в центре города. Таким образом можно поднять другие архитектурные памятники, например в Замоскворечье, где многие из них ушли в землю на один-два метра, а в освободившемся под ним пространстве разместить необходимые для города автостоянки, трансформаторные подстанции, котельные или другую инфраструктуру.
…Мадридский планетарий показывает фильм о падении Тунгусского метеорита, сделанный на российском научном материале. Интересно было бы его увидеть. А еще узнать о других галактиках – звездных городах, которые никогда никому не удастся разрушить. И желательно в нашем, реконструированном планетарии. Пока ему приходится существовать лишь на деньги от присвоения имен звездам. Хотите подарить кому-нибудь звезду? Это просто и недорого – обратитесь в Московский планетарий, вам с удовольствием помогут
