• Главная
  • Проекты
  • Новости
  • O TDI
  • СМИ о нас
  • Клиенты
  • Публикации
  • Eng

                                                                                                                               Все публикации             Все публикации автора


ГРАДОСТРОИТЕЛЬНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ.
Вячеслав Глазычев, ARX №01, 2007

   Называя вещи своими именами, следует сказать прямо: российские города предстоит строить заново – за исключением памят­ников истории, которым нужна в основном реконструкция с элементами реставрации, а иногда и полная реставрация, все остальное на три четверти годится единственно на бутовый камень. 

   Среди множества препятствий на пути решения этой задачи есть одно, на которое долго не обращали внимания. Это отсутствие профессионалов, которых на Западе называют urban planners, что, с легкой руки Владимира Семенова, переведшего книгу Эбенизера Говарда о городах-садах задолго до того, как в 1930 году он стал главным архитектором Москвы, очень неточно назвали градостроителями. Неточно назвали и совершенно ошибочно приписали к цеху архитектуры, тогда как от Говарда и до наших дней речь идет о планировании развития городов, что требует множества компетенций, среди которых некоторое понимание архитектуры и ее эволюции занимает не самую важную долю. На первое место выдвигается понимание экономики и политики, движущих трансформацией городов; социальной природы устройства городской жизни и социокультурных правил поведения различных групп горожан; оптимизации технических инфраструктур, включая транспортные коммуникации; экологических рисков и прочее. Кстати, наиболее содержательные работы о городах в России были написаны инженера­ми-универсалами начала ХХ века – Озеровым и Велиховым, да и сам Семенов не зря учился городскому делу в Великобритании, где возник­ла первая в мире кафедра городского планиро­вания, и кое-что успел передать своим ученикам уже в советское время. В годы первой пятилетки городское планирование вели совместно совет­ские, германские и американские профессиона­лы, и в это дело был вложен огромный интеллек­туальный ресурс, включая работу Вернадского, Александрова, Охитовича, Гинзбурга и других. 

   Многое из этого капитала было в 1930-е годы перевезено за океан, где укоренилось в форме крупномасштабного территориального плани­рования. Расщепив единое планирование по отраслям, сталинское время свело представление о горо­де к модели своего рода агломерации слобод при заводах (Сталинград – идеальный пример), тогда как архитектору отвели роль декоратора парадных пространств. Экономику отменили, социологию назвали буржуазной лженаукой, и теперь ничто не препятствовало тому, чтобы объявить советское градостроительство лучшим в мире, а ведомственного начальника опреде­лить как главного градостроителя. Я еще застал обсуждения у такого начальника (Николай Бара­нов, глава почившего Госгражданстроя), когда тот самолично корректировал форму любого города, назначая локализацию театра и трасси­ровку магистралей. Конечно, в живой практике проектных институтов взаимодействие с инженерами, историками, а то и ботаниками происходило, но заранее было из­вестно, что генеральный план в конечном счете будет принят, а затем убран в сейф, а реальная работа пойдет в логике разбивки крупных жилых массивов, тогда как общественные здания будут строиться десятилетиями. Лучшим, что удалось сделать, стали города Средмаша, могуществен­ного и богатого атомного монстра. Их и впрямь строили по генплану, а их облик поначалу опре­делялся вкусом главных ядерщиков, которые были воспитаны теми физиками, кто учился еще в Англии, у Резерфорда, и на всю жизнь сохранил представление о комфортной городской жизни… 

   Десяток постсоветских лет генеральные планы не разрабатывались вообще. Москва – особый случай, но и здесь одни планировочные кар­тинки задним числом оправдывают частные решения по случаю, то есть по воле городского начальства, а другие служат весьма эффектной декорацией кабинетов. Санкт-Петербург – тоже особый случай, но и здесь никак не завершат генеральный план. Профессионалы-практики в большинстве разбежались. Кафедры градо­строительного проектирования исправно учат рисовать планировки: без опоры на какое-либо иное знание, кроме историко-художественного. И вот ситуация. С одной стороны, нарастает спрос на городское планирование – теперь уже со стороны крупных девелоперов, готовых к тому, чтобы перейти от набившей оскоми­ну точечной застройки, или пломбирования городской среды, к работе с массивами в живом контексте. Но этот спрос не обеспечен ни их собственным пониманием urban planning, ни эк­спертами – за отсутствием таковых на здешнем рынке, тогда как наемные западные в российс­кой действительности ощущают себя как дети в лесу. 

   С другой стороны – городские админис­траторы, не имеющие ни малейшего представ­ления о природе городского планирования, в результате чего наблюдается нагромождение одной беды на другую, и идет поступательное ухудшение качества городской среды. Всеми ощутимый транспортный коллапс – это лишь наиболее очевидное следствие внесистемной и бурной деятельности. Шарнира между ними нет. Сконструировать такой шарнир между спросом и правилами игры – вот задача на ближайшие годы. Это означает создание института заново. Более того, представить себе полномерный вуз, способный выпустить в мир готового планиров­щика, сегодня невозможно. Такую систему, при самых благоприятных усло­виях, можно отстроить лет за пятнадцать, тогда как первичный комплекс необходимых компетен­ций нужен сегодня.

   Единственный выход в том, чтобы опереться на, увы, считанные единицы тех, кто еще способен учить городскому плани­рованию, набрать для учебы тех, кто уже имеет за плечами высшее образование, кто уже погру­жен в практику девелопмента либо городского или регионального управления, и пропустить этих амбициозных молодых людей через мель­ницу интенсивнейшей подготовки – как раньше говаривали, без отрыва от производства. Задача непростая, но из класса решаемых. Речь, таким образом, идет о магистратуре, сразу же вписанной в принятую в мире систему под­готовки МРА (Master of Public Administration), что является корректным аналогом более широко у нас известной МВА. 
   
   О магистратуре, где корот­кие сессии очень интенсивной работы в классах чередуются с выполнением учебных проектов, вписанных в живую практику студентов на местах их работы, при дистантном персональном сопро­вождении со стороны преподавателя-тьютора. Изготовить и запустить такую учебную машину в рамках существующих вузов как бы родс­твенного профиля не представляется возмож­ным – в старых стенах не преодолеть рутинную трактовку города как формы, известной по старым образцам (иметь внятное представление о них и о социальных рисунках, их порождавших, разумеется, нужно). Значит, надо, не затрачивая усилий на возведение новых стен, что долго и муторно, найти бизнес-школу, которая сочтет для себя разумным дать место для нового учеб­ного гнезда. Задача решаемая. Конечно же, нужная нам магистратура не должна надеяться на казенное финансирова­ние – дешевой она быть не может, тем более что солидную часть ее профессуры следует вербовать за границей. Ядро российских пре­подавателей уже есть, политическая поддержка ответственных государственных структур тоже есть, контакты с заинтересованными зарубеж­ными специалистами наличествуют, технологии дистантной поддержки учебного процесса и нужное «железо» имеется. Осталось понять, есть ли уже кандидаты.



 

Powered by Create your own unique website with customizable templates.